Kolekcja tłumaczeń – język rosyjski

приглашение
[zaproszenie]

я получила приглашенье
на постой
уже пылают факелы
мерцает ржаво тень

хрустит земля
под поступью времён
клубятся
безвозвратные часы

моё присутствие
провозглашает иллюзорный мир
притворная уверенность
рассеивается как сон
желанная победа ускользает

ощущаю дрожанье мышц
охваченных лавиной страха

дано мне приглашение
на вход

я есть

поэтому должна уйти

przełożyła Ludmiła Wołoczko

сотворение заново
[stwarzanie od nowa]

думаю что приходит конец миру
а это только
туманы окутали землю
из-под окна
взлетает дикий голубь
холод льнёт к телу

в колею судьбы
ударяет ладонью Бог

зима
бело
жизнь надо начать с нуля

przełożyła Ludmiła Wołoczko

продолжение
[dalszy ciąg]

моя работа окончена – ознаменуется
протяжным громом
и равнодушно поглядывает вглубь
разбуженной собой вселенной
– дальше справляйся сам
изгнанник – добавляет

на голодную землю падают
опилки звёзд
магнитные бури сеют панику
трещат и шумят полярные сияния
радуги манят сиренами
в ненасытном теле человечьем
непроницаемые зоны страхов
и желаний

отдай хотя бы
извечный листок тишины
сизифу
потому что останется после него лишь
взмывающая к небу круча
и непокорный камень

przełożyła Ludmiła Wołoczko

нарушение равновесия
[zachwianie równowagi]

бесценный монитор
мы молимся тебе
уже не нужен нам полёт
таинственного воображенья
всё сформировано – воочию и очевидно
предельно ясно даже через тёмные очки

лишь интуиция о чём-то предостерегает
бунтует против простодушья
завзятых юзеров
стучащих головами о виртуальные преграды
а потерянное время щетинит шерсть секунд
его изводит отсутствие
природного порядка

przełożyła Ludmiła Wołoczko

друзья во временном пространстве
[przyjaciele w czasoprzestrzeni]

все разлетелись
теперь одни догоняют время
других оно догоняет
те мак перебирают
иные не выбирают средства
этот распахивает двери
тот просто захлопнул их за собою
навсегда

кто-то
собирается на дружеских вечеринках
уже вне всего
в нулевой точке

приветствую их
балансирующих
с геометрической недосягаемостью
где-то
в изогнутом пространстве

случается стучатся в блекнущую стену
моей памяти
увы
таким хитроумным способом
дают мне только знать
что были
ия.

przełożyła Ludmiła Wołoczko

Zbigniew Włodzimierz Fronczek

Четыре воплощения Софии О.
[Cztery wcielenia Zofii O.]

    Я знаю Софию с виду. Она появляется в тех местах, которые я люблю и где часто бываю: в кафе «Зорька», кино «Космос», огороде саским.
    Когда-то она читала стихи в книжном магазине «Альбатрос».
    А значит она поэтесса, имеет мужа, не знаю имеет ли детей.
    Однажды в библиотеке она стала мне на пути.
    – Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь — заявила мне. – И я хочу, чтобы ты тоже что-то знал обо мне! Я уже в четвертый раз появляюсь на этом свете! Понимаешь? Не понимаешь! Тогда послушай!

1.

В 1675 году я была испанской княжной и в мою пятнадцатую весну у меня была несчастливая любовь. Несчастливая потому, что моим избранником был бродячий фокусник. Мы с ним не успели убежать, родители отдали меня в монастырь. Через три года я умерла там с отчаяния на никому не известную болезнь, хотя некоторые говорили прямо, что это случилось со мной от тоски и печали. Осталось после меня сто шестнадцать баллад. Поют их до этой поры. Но никто не знает, что это я являюсь их авторкой. Вчера в радио я услышала одну из них в исполнении самого Жоржа Брассенса!

2.

Веком позже я снова появилась. В 1796 году мне было шестнадцать лет и я была первый раз замужем. Путешествовали мы с ним по прериях Америки. На берегу реки Агассиз его застрелил индеец и оскальповал на моих глазах. В его вигваме я выделывала шкуры и коптила мясо. Мои пальцы сделались грубыми, а ногти стали припоминать когти. Мне казалось, что я скоро превращусь в медведя. Но нет, ничего такого не случилось. Однажды напали на нас неизвестные мужчины. Один из них забрал наших коней, второй шкуры и оружие, третий меня. Пошли мы с ним в далекие места, где внизу стоял деревяный дом, а дальше горы с белыми шапками снега. Он был добр ко мне. Через девять месяцев я умирала от родов, а он плакал возле меня. Ты можешь себе представить, я тоскую за ним, как ни за кем другим?
Откуда я это знаю? Со снов! С очередных я узнаю все более новых вещей!

3.

Сто пятьдесят лет назад — всех восхищал мой ясный взгляд, светлые волосы и стройная фигурка. Не думала я, что задушит меня убийца, которого наняла любовница моего мужа. Захватил меня врасплох одну на кухне и зажал пальцы на моей шее. Я успела заметить, что нравлюсь ему и разорвала на себе платье, чтобы обнажить груди. Он не мог удержаться, чтобы их не коснуться. Когда он окунулся в мои ласки, я ударила его кувшином. К сожалению, слишком слабо. Он ослаб только на мгновение, я не успела убежать. Хорошо я сделала, что причинила этому мерзавцу боль, облегчила ему труд убийства. Он не убивал меня уже из-за денег, также из ненависти. Поэтому я не мучилась сильно долго. К чему я это говорю? Припоминаешь ты мне того бандита!

przełożył Anatolij Diaczynski

Тетя Маня летит в Америку
[Ciocia Mania leci do Ameryki]

В руке она держит билет и визу. В америку. В Чикаго.
Ждут там сын Кшиштоф, сноха и внуки. И работа. Будет
Убирать, варить, ухаживать за огородиком.
В аэропорту я стою рядом с ее дочками и зятьями. Она смотрит
Над нашими головами. Может видит село, свое Домбе,
Избушку подпертую колом и повалившийся
Плетень. Там плыли ее весны и осени, лета и зимы. По-
Севы и урожаи. Каждый год вагон свеклы и картошки. Одна. Дяля
Станислав рано почил на кладбище.
Смогла пережить, выдержать. Откормить поросенка, накормить собаку
и кошку. Купить детям ботинки, тетрадь, иногда книгу. Всегда была
здоровая. Один раз попала в больницу и тогда ее сучка Сойка имерла
с тоски. Или она что-то оставляет?

Слишком трудный вопрос. Она поправляет

Седые волосы. Ей 65 лет. А жизнь еще перед нею.

przełożył Anatolij Diaczynski

Ну зачем могильщику деньги?
[Po cóż grabarzowi pieniądze?]

Он уехал в Грецию из Люблина через Краков, Будапешт…
В Салоникасн нашел работу на кладбище
и не мог ее оставить,
хоть не привязывался к местам и людям, в Польше
оставил учебу и двух невест…
Болтали мы в притоне у Горы Атос
откуда века назад – если верить мифам – Ясон двинулся
по золотое руно.
Я вывез две тысячи покойничков – критически оценивал он передо мной
свою деятельность. Не мало. Столько голов насчитывает Цьмелов, в котором я вырос. В кровати одного из покойников я нашел мешочек полный драхм. Я взвешивал его на ладони, когда появилась сестра умершего. Не скрывала обиды, в доме брата она рассчитывала найти изобилие, а увидела беду.
Я помог ей тем, что нашел.
Зачем могильщику деньги? – спрашивает он скорее самого себя, чем меня.
Чтобы укрепить его во мнении, что он не ошибается,
я заплатил за два пива, которые он со мной выпил.

przełożył Anatolij Diaczynski

Голень, язык, Львов
[Łydka, język, Lwów]

Как разнообразно проявляется страсть женщин!
(Клеменс Чапля – народный мыслитель с Вильчирога)

1.
Во Вроцлаве Кепуру* в голень укусила женщина!
В голень обычно кусают собаки: пьяниц и бродяг, почтальонов и трубочистов, мужчин и женщин. Это не просто
добраться до ногу артиста! Эта во Вроцлаве должна была вкарабкаться на сцену, упасть на доски эстрады, ползти к его ногам! Он ее видел, мог отодвинуть, оттолкнуть, погубила его – так я думаю – спесь! Хотел ее иметь у своих стоп! Смотреть, как она слизывает пыль с его ботинок, когда он поет, что хочет целовать всех брюнеток и блондинок. А когда была оставлена без внимания
Неожиданно из обожательницы сменилась в вампира, вонзила свои молодые, белые зубы в его мускулистую голень, а шипение от боли зазвучало, как новый припев.

2.
Ян Пюро, сельский врач с опатовского района​, принял 1000 родов, сложил 500 сломаных рук, 300 ног и сшил один язык. Лесника! Перед этим язык попал между губ острозубой Эдитки. Я о ней думаю с симпатией. Если бы не этот ее темперамент, в перечне успехов доктора не было бы такого эффектного пункта.

3.
Женщин не нужно бояться! – утверждал Ян Земски, наилучший адвокат в довоенном Красноставе**. Всегда такой достойный, спокойный, в изящной шляпе. Улыбался красноставским подроскам, ученицам, элегантно кланялся их учительницам, целовал ладони всем бабушкам и тетям. К девочкам ездил во Львов. Особенное удовольствие он находил в армянках. Вроде бы они имеют самый большой в мире темперамент***. Армянок однако напрасно было искать в самой Варшаве, не говоря уж о не слишком удаленном от Красностава Люблине. Думал я об этом прекрасной осенью 2013, когда я тоже поехал попробовать меду на Армянской улице во Львове.

* Ян Кепура (1902-1966) – польский певец (тенор) и актер. Снискал международную славу, в Польше огромную популярность принес ему (исполняемый до ныне) шлягер:
Брюнетки, блондинки
Я всех вас, девчата,
Любить хочу!

** Красностав – Прекрасный районный городок над речкой с благодарным названием Вепш (Кабан), в половине дороги между Львовом и Варшавой. Никогда там не было недостатка в прекрасных, гордых и отважных женщинах. Одной из них по имени Рифка, много лет назад, я посвятил повесть «Антигона из Красностава».

*** Под впечатлением от темперамента армянок был также Тадеуш Бой-Желеньски – поэт, переводчик французской литературы, врач, сатирик и бабник. О их очаровании, привлекательности и темпераменте намекал он в своих произведениях. Бой закончил свою жизнь во Львове. Когда он стал перед взводом приводящим в исполнение смертный приговор, во внутреннем кармане пиджака у него была фотография молоденькой армянской поэтки Анны Бонасевич. Пуля, выстреленная немецким солдатом, прибила ему эту фотографию к сердцу.

przełożył Anatolij Diaczynski

Женщина меня бьет
[Kobieta mnie bije]

1.

Женщина меня бьет!* – Но посмотрите, крик возбуждает смех, а должен страх.
Удивляет меня – скажу так – удивление мужчины, с которым это случилось.
Не он первый, не он последний!
Гетманова Огинская** серебряную тарелку скручивала в трубку, а мужа – как свидетельствуют многие летописцы
– хватала
за воротник и выставляла за окно. Человечная баба, могла на мостовую сбросить.
Не сбрасывала,
Не потому, что мостовая твердая.
Не хотела быстрого конца отменного развлечения.

2.

Или вот синеглазая Анна, опрятная, подвижная сорокалетняя импрессарио культуры,
тоже сумеет сжать кулачки, о чем лучше всего знает Кароль, ее супруг.
В тот день, когда вместе с Метем и Стасем попивали мы пивко, он нашел нас в Саском Огороде
и утешил подбитым глазом.
Бьет она меня – хотел он нам пожаловаться – а не возбуждать смех, поэтому нашел сочувствие.
– А ведь я не слабак какой – то! – горевал он сам над собой.
– Такая сильная? – спрашивал Стах.
– Как бык! – заверял тот торжественно.
Я ее тоже знал. Давным давно, когда в ее жизни еще не было Кароля, я позволил себе на смелый жест и коснулся ее плеча.
Сопротивления я не встретил, поэтому исследовал также ее мягкий живот и гладкие бедра. Знаю, что говорю! Это не было мускулистое тело атлетки.
С того момента прошли года.
Видимо набрала неистовства и мускулистости.

3.

– Мама! – просил пятилетний карапуз – я поиграюсь еще немного
и чертил прутиком на песку иероглифы. – Возвращайся, иначей надеру тебе уши — предупредила она. Он послушно засеменил за матерью.
Я смотрел на них сзади. Видел его поизношенные ботиночки
и ее стройные ноги, светлые волнистые волосы, ягодицы обтянутые клетчатой юбкой.
– Не отказывайся от своих желаний. Что тебе останется, если их оставишь? – предупредил я малыша.
Первая обернула голову. Лицо у нее было красивое.
Однако взгляд дракона. – Если хочешь иметь синяк, так зонтиком сейчас долбану тебя в лоб! – загремели ее слова. В балладе мастера Адама*** один из разбойников употребляет похожее выражение,
если бы она процитировала его буквально, мы могли бы с нею может усмехнуться. Но здесь дело шло не к обмену усмешками. Здесь заносилось на исполнение угрозы.
А этого – ясное дело – я не хотел. Поэтому я замолчал.

*Это выражение появляется в фильме «Сексмиссия», названного польской комедией столетия.
Событие происходит в 2044 году, пробуждаются двое мужчин, которых пол века назад ввели в гипотермию.
Но что это за мир! В нем нет мужчин! Была война и они погибли, женщины тем не менее прекрасно со всем справляются, розможаются способом партеногенез (девы родят), эти два, которые прибыли с минувшей эпохи, не нужны. Женщины стараясь приспособить их к своему обществу не остановятся перед их кастрированием. Мужчины не станут женщинами. Мужской пол будет воссановлен. Однако, чтобы это произошло, мужчина должен был подвергаться унижениям, издевательствам, избиениям. Женщина меня бьют – выражение, которое зря только вызывает усмешку, является предостережением.

** Нетманова Александра, барыня в Седльцах, Огинская (1730-1798) искусный политик, филантроп, страстно любившая искусство и артистов, но при этом одаренная необычной физической силой и не банальным, как свидетельствуют вспоминаемые уже хроникеры – чувством юмора.

*** Во вспоминаемой здесь балладе Адама Мицкевича «Возвращение папы» один из разбойников говорит пойманному купцу: «Я бы первый палку поломал на твоей голове…». Угрозы не исполняет, сердце разбойника смягчили слова ребенка. Да, да слова, по которых – как считают поэт – мечи выпадают из рук…

przełożył Anatolij Diaczynski

Постреляем немного
[Postrzelamy sobie]

1.

Ему было петнадцать лет и он был королем на моей улице. Его оружием была праща. Хулиган – говорила о нем моя мама – не смей с ним встречаться! А я, семилеток – как коршу дождя* – жаждал быть свидетелем его показов. В послеобеденную пору он стрелял по бутылкам от молока и пива, уставленных на развалинах Замковой Горы. По точным попаданию они лопались с треском, как орехи ударенные молотком. Болеть за него могли не многие, только избранным рарешал он коснуться своего оружия. Когда он выстрелил в беспризорную собаку, я бросил в него гнилым яблоком. Мой неточный бросок он посчитал за объявление войны. Я успел убежать, но теперь должен был быть бдительным, чтобы не попасть в его руки. Время шло, а я избегал наказания, что будило в нем злость. Как – то он появился возле ворот моего дворика. – Возьми пару бутылок – сказал он мне примирительно – постреляем немного! Но я не позволил вытащить себя за стены крепости, знал, надавал бы мне тумаков. Неожиданно он исчез с пейзажа улицы. Пришло время междуцарствия. Пращи вышли из моды.

2.

Ян Юзеф Щепаньски мастер прозы, также исправный альпинист и неутомимый путешественник, под конец жизни записал небольшую историю из послевоенного путешествия. Пер он, молодой и сильный, по хребту Татр вдоль границы польско- чехословацкой. Беззаботно пересек границу, но не повезло, там наткнулся на патруль чешских солдат. Стыдно ему стало, ясное дело, словно какому-то малышу пойманному в малиннике соседа. Пограничники могли пожелать ему хорошего дня и пойти себе своею дорогой дальше, но также могли посадить его под арест, обвинить в шпионаже, ба, застрелить даже. Начальник с лицом искривленным издевательской усмешкой, предложил ему соревнования по стрельбе. Поставил на пенек консервную банку и подал задержанному пистолет. Тот не смог отказать, не смог также удержать дрожания рук**, поэтому промахнулся. А чех продемонстрировал успешный выстрел. Довольный сам с себя, а может и с испуга, которого добился у туриста, милостиво разрешил ему путешествовать дальше.

3.

В то время, когда Щепаньски писал рассказ о приключении в горах, я исходил Африку. В Алжире я попал в машину к одному офицеру, ехали мы с ним 200 километров по пустыне Эрг – Шеш, желтый цвет колол глаца, песок приклеивался к коже. В определенный момент он остановил машину, не исключаю, что почувствовал скуку.
– Ты умеешь стрелять? – захватил он меня врасплох вопросом.
– Умею! – заверил его, а что я должен был сказать?
– Ну так постреляем немного! – сказал он скорее сам себе, чем ко мне. Я еще не понимал. Сообразил, когда на кресле сзади я заметил прикрытый половиком автомат, хорошо знакомый мне силуэт калашникова. Из багажника выгреб он пять банок из – под пива. – Поставь их – рукой держащей автомат он показал на участок перед нами. Я пошел впереди, а он за моей спиной – я слышал это очень хорошо – оттянул затвор автомата. Выстрелит в спину! – пронеслась мне мысль и я уже хотел упасть на землю, ползти, или может – об этом я тоже думал – убегать зигзагем, скачками! Еще не выстрелит – убеждал я сам себя – мои останки он захочет оставить в песку, подальше от шоссе. А значит я имел еще несколько секунд жизни. Но как ее спасти? Еще шаг вперед, может два, три и на землю! Пот капал мне в глаза. – Хватит! – крикнул он.
Тогда я обернулся. Нет, он не целился в меня. Автомат он держал поднесенный вверх. Я поставил банки. Когда я был сбоку его, он выстрелил. Попал в четыре, они заворчали простреленные, пятую пуля не задела. Тогда он протянул автомат мне. Я сбил пятую и прошил пулями те четыре, искромсанные уже им.
– А вы кто? – вырвался у него вопрос по – русски – ясное дело, ведь его обучали в Москве.
– Я настоящий снайпер*** – буркнул я также по – русски, а что я должен был сказать?

* Жаждет, как каня (коршун) дождя – это старая польская поговорка. Коршун это прекрасная хищная птица, которая когда – то даже набралась смелости противиться самому Господу Иисусу. Было это так: Господь Иисус созвал всех птиц на копание рва, которым должна была поплыть Висла. Непокорный коршун заявил, что не осквернит себя такой работой, может загрязнить себе перья. За дерзкие слова упало на птицу тяжелое наказание, не может пить воду из рек и прудов, а жажду утоляет только каплями воды, которые остаются на листьях деревьев, кустах, цветах. Нехватка осадков обрекает эти птицы на огромную жажду, измученные кружатся они над лесами и лугами, прося у Господа Бога о дождю плачущими голосами: «пить воды, пить воды».

** Легче – так гласят воспоминания – выстрелить в человека вооруженного, чем безоружного. Знал об этом Щепаньски, поэтому ничего удивительного, что вызов взяться за оружие он принял – к счастью неверно – за дурное предзнаменование. И естественно его обрадовал точный выстрел чешского солдата.

*** Настоящий снайпер.
Кто меня знает, знает, что я не фантазирую. Стреляю, как мало кто. Дипломы за победы в соревнованиях по стрельбе занимают пол стены в моей комнате. Да и в армии я не имел себе равных, из панцерфаустов я уничтожал – как никакой другой солдат – макеты орудий, танков и бронетранспортеров.

przełożył Anatolij Diaczynski

Жены Адама
[Żony Adama]

– Придет сюда какая — нибудь? – спрашивал он меня, а может себя и оглядывался по однокомнатной избе. В углу плита с дымоотводным колпаком, стародавний стол, расшатанные кресла, стол. Керосиновая лампа. Ведро, таз, колодец и уборная во дворе. Ему было двадцать пять или двадцать шесть лет и у него был туберкулез в последней стадии. От района он получил – в моем селе – (пожизненно или же в аренду) пустую избу, в которой несколько лет назад умерли бездетные хозяева. Все серое, но за окном красные и желтые мальвы, фиолетовые флоксы. Они цветут даже много лет после смерти огородника. Были также – как я уже сказал – сокровища в этом дворе. Я сам заметил в ящике с поломанными инструментами чугунную ступу, которую он отдал мне, кажется, без сожаления.
– Придет сюда какая – нибудь? – повторил он вопрос, имея в виду – ясное дело – женщину.

1.

Пришла, даже пришли.
Первой появилась Изаура*.
Это не было ее настоящее имя, только привлекательное сезонное прозвище, каким наградил прибывшую в их околицу местный шутник. Стройная, синеглазая она задержалась в наших Есёнах в пору своего беззаботного путешествия по миру. Было время сбору смородины. Граф Фердинанд давал работу на ее собирании всем, кто в тот момент не имел лучшей работы. Адам приметил, что однажды перед обедом граф повалил Изауру на землю между рядами смородины и сделал то, что делают с женщиной. А вечером Адам сделал с нею тоже самое. Тоже среди смородины. Ближайшую ночь она провела уже не в бараке, где спали нанятые работники, а в доме Адама. Не только эту ночь, также много следующих. В начале осени она пошла только в известном ей самой направлении. Остался после нее только долг в местном магазинчике, где в течение наверное пятидесяти дней она брала в кредит папиросы и самое дешевое, сладкое вино, которое называли «сандомерским».
Адам урегулировал долг, хотя никто его к этому не принуждал. Своей добросовестностью он удивил продавца и его клиентов. Однако если он говорил о Изауре – моя баба, значит ее долг был также его долгом.

2.

Барбара Листва родом была с соседнего села Качьи Долы, она имела – как ей насчитывали – пятьдесят пять лет, когда приехала стараться о наследство после смерти отчима. Но ищи ветра в поле, хозяйство продано, ее единокровный брат Юзек в далекой Америке подметал улицы, а на ее – не ее – участке стоял новый дом, хозяин которого на жалобы Барбары мог только беспомощно разложить руки. Понесла она два своих связанных шнурком чемодана под местный магазинчик, где все послеобеденное время пила пиво, попеременно смеясь и плача. Был там также Адам, смотрел и думал, и был он единственным, кто предложил ей ночлег. Отказа он не услышал, а утром она выстирала ему четыре рубашки. На обед ели они картошку и борщ, на ужин лапшу со свининой. Умерла она в ближайшую зиму на воспаление легких, похоронил он ее в сосновом гробу и еще в течение двух лет зажигал свечи на ее могиле. Говорили о ним вдовес, с иронией надо полагать, потому что хоть и жили вместе, но о браке никогда наверное не думали.

3.

Третью он отобрал у хромого Метка. Тот был на пару лет старше Адама, имел жену Марту, а также двое детей. Им район тоже дал – в нашем селе – старую хату, очень плохую, потому что лучшей в околице уже не было. На дырявую крышу он кропотливо накладывал заплаты из жести со старых ведер, не очень – то это помогало, но он не останавливался в своих ремонтных усилиях. Когда развалилась печная труба, Марта перебралась в дом Адама, Метек с детьми отправился дальше. Спустя какое-то время она родила ему сына. Некоторые шептались, что это ребенок Метка. Я думаю, что Адама. Когда ему было три или четыре месяца, Марта пошла по белу свету, не за Метком, своей дорогой. Адам вскоре умер, не с тоски, как я уже сказал, здоровье имел плохое.
Мальчик – имени его я не помню – попал в детский дом.
Через годы на улицах Люблина я заметил юношу, вполне хорошо одетого, который показался мне очень похожим на Адама. Слава Богу, мне хотелось верить, что ему повезло.
А еще я имею ступу, которую храню в своем музее.

* Еще минутку я должен посвятить звучному имени Изаура, кажется необычно популярного в странах с испано – португальскими языками. Но и в Польше нет недостатка в Изаурах! А все в связи с бразильским сериалом Рабыня Изаура,который охотно смотрели в Польше в 80 – годах XX столетия. Фильм многих смешил, но и волновал многих. Те, которые поддались таинственному обаянию прекрасной рабыни, своих дочек наделяли ее именем.

przełożył Anatolij Diaczynski

Без пяти двенадцать
[Za pięć dwunasta]

у смерти более широкие возможности для выбора
и мы скорее спросим почему он умер а не
почему родился

przełożyła Tatiana Izotowa

Декабрьский вечер
[Grudniowy wieczór]

Из окна поезда
я видел указатель с надписями
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПАРК МИРА
И ДРУЖБЫ НАРОДОВ
ВОЕННОЕ КЛАДБИЩЕ

На витрине книжного магазина
я видел книгу
“Пророчества и предсказания
о конце света и благе для Польши”

Я из дома
больных на голову

Одна лишь просьба, Америка

не могла бы ты
оживлять свои мифы
у себя дома?

przełożył Igor Biełow

Будапешт
[Budapeszt]

помню
как ехал двойкой
от моста Свободы
к мосту Малгожаты
сорокалетним

смотрел на людей
сидящих за белыми
столиками на белых
креслах
и думал
что там
настоящая жизнь

помню
как сидел
за белым столиком
на белом кресле
пил эспрессо
и ел мороженое
сорокалетний

смотрел на людей
едущих в трамвае
от моста Свободы
до моста Малгожаты
и думал
что в том трамвае
настоящая жизнь

przełożył Igor Biełow

Поэт говорит с народом
[Poeta rozmawia z narodem]

Пока нет лучших книг — меня читает двор
А. Мицкевич

Уже неделю он не разговаривает со своим сыном
(было бы у него больше детей
то уж если не с этим
наверняка разговаривал бы с другим)

Уже месяц он не разговаривает с тещей
(хорошо что у него их не две
поскольку не разговаривает он
лишь с одной)

шесть месяцев он не разговаривает со своим издателем
(издатель обанкротился и занялся
разведением павлинов и попугаев)
Могло быть и хуже

ведь дочки фрейлины все же в порядке
на молодежь вообще нет повода жаловаться
ксероксы работают директрисы домов культуры
улыбаются и шлют поцелуи

У него много времени
вот только нард должен
избрать какую-то делегацию

Или дирекция телевидения
должна этим заинтересоваться

Или нужно было бы взять каких-нибудь заложников
и требовать эфирное время
в качестве выкупа (время — деньги)

Но ведь кто-то же должен
отдать народу последние почести

Хоть он и не умеет играть на трубе
нет у него ни винтовки ни даже барабана
это его профессиональная обязанность

В конце концов это его старшие коллеги по перу
однажды сотворили
этот народ (и его, не считая биологических родителей)

Так кто как не он должен отдать ему
последний долг

(А ведь раньше казалось
что всегда будет наоборот)

przełożył Igor Biełow

Авария
[Wypadek]

В субботу пятого мая когда я точил косу
в ста метрах от сада на перекрестке Глубокой и Зеленой
мотоцикл столкнулся с большим фиатом
мотоциклиста увезла скорая Автомобиль

врезался в стену ветхой виллы «Тенистая» на углу
которой сразу после войны
жил художник а теперь там живут цыгане
Грохот звон тишина Песня не выбирает уха

Навсегда и никогда с виду похожи
поскольку и то и другое значит
с этой минуты и до конца

и всегда можно сказать: на всё воля Божья
сквозь слезы но с легким сердцем как говорят о том
о чем и понятия не имеют

przełożył Igor Biełow

Хочешь поехать направо, сверни налево
[Chcesz jechać w prawo skręć w lewo]

Бен и Лиз американцы друзья Марты
(не умру пока не научу тебя венгерскому языку
что неким образом ставит меня в глупое положение)
не слышали об Эшбери «Откуда он?» «Из Нью-

Йорка» «Мы из Калифорнии Так что можем его и не знать»
и Бен важно добавляет: «Мы не разбираемся в поэзии»
И вот мы болтаем о том, что намыло дождем из воздуха
об упрощениях этого черно-белого мира

А я думаю – для того чтобы отсюда доехать
до Пешта через мост Елизаветы который справа
нужно перед мостом повернуть налево

банальное правило спиральной дороги И тут вдруг
именно Бен который не разбирается в поэзии говорит
«Всегда жалеешь о том, чего не выбрал»

przełożył Igor Biełow

Другая комната
[Inny pokój]

на миг
проснувшись
не знаешь
куда ты попал

Однажды
так уже может остаться
навсегда.

Przełożył Gleb Chodorkowski